Я всегда хотела жить возле моря, хотя и не такой ценой – переселенка из Донецка Ольга Гуз

(следующие интервью из цикла читайте здесь и здесь)

Ольга Гуз – альпинистка, спелео-гид, тренер по скалолазанию. В 2013 году на Чемпионате мира по ледолазанию она заняла третье место. А еще Ольга – мать-одиночка, воспитывающая двух детей 7 и 2,5 лет, предприниматель, волонтер и... переселенец.

В Одессу из Донецка Ольга приехала летом 2014 года, чтобы спокойно родить второго ребенка. Но вернуться в родной город уже не смогла. Оставшись без работы, имущества и с двумя детьми на руках, она смогла с нуля построить новую жизнь и не оставляет мечту получить звание "Снежный барс", которое неофициально присуждается за покорение пяти вершин высотой более 7 тыс. метров (таких людей в странах бывшего СССР менее 700).

Проект "Среди нас" рассказывает ее историю.

- Как вы начали заниматься альпинизмом?

- Когда мне было 8 лет, училась в третьем классе, к нам в школу пришел преподаватель по географии. Он рассказывал нам о туризме, альпинизме, походах, как это классно и здорово. И я очень загорелась этим. На следующий учебный год, в сентябре, меня взяли на спортивное ориентирование, и в своей возрастной группе я заняла первое место. И все. Так и осталось это увлечение со мной на всю жизнь. Начинала с пешеходного горного туризма. Потом была спелеология, которой я занималась до переезда в Одессу, альпинизм, ледолазание.

- А чем еще вы занимались до переезда в Одессу?

- По первому вузовскому образованию я программист, занималась администрированием сайтов. Кроме того, до переезда 10 лет работала в Донецкой федерации альпинизма заместителем президента. Также был опыт работы продавцом-консультатом в магазине снаряжения для экстремальных видов спорта, водила группы туристов в Крыму.

- Когда и при каких обстоятельствах вы приняли решение уехать из Донецка?

- Если честно, уже надоело отвечать на этот вопрос. Я уже привыкла к мысли, что здесь живу. И возвращаться в мыслях на 2,5 года назад очень больно. Это все еще сидит тут, - говорит Ольга, прикладывая свободную руку к груди и отворачивается, чтобы поправить действия одного из своих воспитанников.

У меня был повод уехать. Я была беременна, и уезжала рожать спокойно, - возвращается Ольга к неприятному вопросу. - Я родила сына в конце июля 2014 года здесь в Одессе. Это был основной повод. Если бы не это, не знаю, уехала бы или нет. Я уезжала на сезон: родить, вернуться и дальше работать.

- Как к вашему решению отнеслись родственники и близкие? Поменялось ли у кого-то из важных вам людей отношение к вам?

- Для тех, кто там остался, для друзей, для родственников сейчас все немного иначе. Мы сейчас, что называется, немного в разных измерениях живем.

Лично для меня обратного пути пока нет. Думаю, что для многих из тех, кто уехал сюда, нет возможности и желания туда возвращаться.

У тех, кто остался там, у них уже тоже как-то наладилась жизнь, есть какая-то работа.

Вот родственники в январе приезжали, и мы уже по-разному видим некоторые вещи. Может, мы уже привыкли к своему правительству, а у них там комендантский час, свои какие-то вещи. 2,5 года – это достаточно большой срок, чтобы люди привыкли к тому, что происходит.

- Т.е. отношения все-таки каким-то образом изменились?

- Да, были моменты. Не то, чтобы было что-то серьезное. Знаете, как иногда говорят: "Ты обращайся, если что". И вот когда ты к таким людям обращаешься за помощью, с чем-то банальным: картошку помочь привезти, а им некогда. Ну ты раз попросил, два попросил… Но я не из тех людей, кто будет просить много раз. И что-то уходит, просто из-за непонимания, что ты пережил. А потом люди обижаются, что ты с ними не общаешься. Хотя на самом деле у меня сейчас нет почти на общение времени, все уходит на детей и работу.

Но некоторые люди себя показали: из моего круга общения ушли несколько человек. Впрочем, может, это к лучшему.
Сейчас с друзьями стараемся на политические темы не говорить, не выяснять, кто прав, кто виноват.

- Как быстро вам удалось устроить жизнь на новом месте?

- Ну, остаться без ничего с двумя детьми – это, конечно, испытание, - отвечая, Ольга улыбается, но в глаза легко можно увидеть, что только она сама знает, чего ей стоило это испытание пройти.

Ольга опять отвлекается на учеников: "Давай, Влад, еще раз наверх, и отдыхаешь".

- Я приехала на сезон - друзья сдали мне квартиру. Мне в этом плане очень повезло, и благодаря этим друзьям я по-прежнему живу в этой квартире, и мне не надо никуда переезжать.

Правда, в квартире до меня жили двое братьев, и там практические не было мебели. Так что я нашла объявление о продаже стульев. Их продавала девушка. И когда она увидела, что я беременна, узнала, что я из Донецка, она еще подарила мне гору посуды. Столько посуды мне было не нужно, и я нашла волонтеров – группу Кати Ножевниковой, которой отдала то, что мне было не нужно. В этой группе я позже начала заниматься волонтерством. Малому было 2-3 недели, и я пришла помогать распределять и выдавать одежду, помогать как волонтер.

Потом, стало совсем все печально, и на востоке, и у меня администрация сайтов закончилась, потому что я работала с российскими компаниями. И тут без помощи волонтеров я бы сама не вытянула. Причем, в первую очередь, без поддержки моральной. Эти два года – 2014 и 2015, они были самые тяжелые, особенно в моральном плане. Потому что дети на руках, проблема с выплатами, с документами, с постановкой на регистрацию: то мы переселенцы, то не переселенцы.

- А что с работой, были сложности с трудойстройством?

- В этом вопросе мне повезло. В Донецке я занимала достаточно хороший пост в Федерации, организовывала сборы, была знакома с многими одесскими альпинистами и сейчас, благодаря директору альпклуба "Одесса" Мстиславу Горбенко, я работаю в клубе инструктором.

Параллельно искала разные возможности, пробовала делать мыло, скрабы. Потом сделала презентацию продукции в "Хабе", и потом как-то дальше пошло, я попала в проект "Новий відлік", выиграла грант и построила скалодром.
Сейчас я продолжаю работать тренером в альпклубе "Одесса", а также здесь – у себя.

Нельзя сказать, что совсем была безвыходная ситуация. Но у меня было понимание, что у меня двое детей, и кроме меня у них никого нет. А в нынешней ситуации в стране они вообще никому не важны.

- Как вам вообще удалось построить этот скалодром?

- С третьего раза (смеется). И то, только потому, что я познакомилась у Кати Ножевниковой с завкафедрой физкультуры. Потому что до этого я ходила по институтам, но только сюда меня пустили (Одесская национальная академия связи имени А. С. Попова – Ред.).

Конечно, ничего бы этого не было, если бы не грант от организации "Відродження", который я получила в рамках программы "Новий відлік".

Пока у меня тут девять учеников – детей. Много не беру, чтобы каждому уделить необходимое время.
Но сейчас уже мои дети взрослеют, я также тренирую в альпклубе "Одесса" и думаю чаще делать тренировки в академии, рассчитываем привлечь студентов.

- Сталкивались ли вы на бытовом уровне с негативным отношением местных жителей?

- Да, сталкивалась. Люди, бывает, не принимают и не понимают нас, потому что часть моих соотечественников стали в позу, мол, им все должны. И когда ты приходишь в школу, в садик детский (и ты реально имеешь право получить для ребенка бесплатное питание в школе или льготное место в детском саду, потому что тебе надо работать), люди воспринимают тебя и твои запросы в штыки.

И, конечно, понимаю, что для местных жителей мы, что называется, "понаехали". Я понимаю одесситов – у них свои дети, свои проблемы. Это все понятно. К тому же некоторые переселенцы ведут себя не лучшим образом.

Поэтому обычно я стараюсь не очень пользоваться своим статусом переселенца. Но этим летом честно воспользовалась, чтоб ребенка младшего устроить в сад. Потому что надо было работать.

Но сказать, что очень много было негатива, нельзя. Мне, наверное, повезло.

- Насколько государство, по вашему личному опыту, обеспечивает переселенцам возможность поменять свою жизнь?

Это очень непростой вопрос. Поначалу было много проблем с получением статуса переселенца, теперь его надо постоянно подтверждать. Я понимаю, что государство пыталось и пытается защититься от мошенников, когда люди получают деньги и там, и тут.

Но с другой стороны, мне сейчас надо каждые полгода подтверждать свой статус. И вот в четверг мне позвонили, чтобы я в пятницу приехала и подтвердила, что я не вернулась в Донецк. А мне, чтоб туда добраться, надо отпроситься с работы и потратить кучу времени на дорогу.

Почему-то они не могут, например, позвонить по городскому номеру на работу, чтобы это подтвердить, не могут позвонить в школу, чтобы подтвердить, что ребенок туда ходит. Т.е. условия не совсем лояльные. Я понимаю, почему это все происходит, но сложно с этим смириться.

Кроме того, я получаю выплату на детей. Но т.к. надо подтверждать свой статус каждые полгода, то данные не сразу вносятся в базу. Потом данные проверяет комиссия, потому что я переселенка. Потом не сразу эти деньги приходят. И в итоге проходит минимум полтора-два месяца, пока мы можем эту помощь получить. И постоянно приходится приносить справки с работы, что у тебя нет миллионных доходов, подтверждать, что ты мать-одиночка…

Ну и конечно, очень сильно сейчас ударили коммунальные тарифы и нововведение в сфере налогов.

- Помогали ли вам как переселенцу каким-либо образом международные организации?

- Я выиграла небольшой грант в Международной организации миграции. И через организацию "Корпорация монстров" в 2015 году получала продуктовую помощь от международных организаций. Тогда это было очень кстати.

- Насколько я понимаю, ваш образ жизни после переезда в Одессу поменялся кардинально. Но, может, есть что-то, что вы приобрели?

- Я всегда хотела жить возле моря, не такой ценой, конечно, но море – это мечта. Одесса – город замечательных людей, энергетически город вообще потрясающий: то, что нет зимы, тепло постоянно. Море опять же… Я понимаю, почему одесситы на море не ходят, у местных жителей отношение к нему другое: оно у вас есть с самого рождения. А я до сих пор не привыкла. Я тоже не могу позволить себе часто ходить на море, но когда там бываю, просто заряжаюсь от него.

И, конечно, минимум 260 дней в году солнечно – это круто.

- Может, какие-то бытовые моменты, культура?

- Культура? Это я не успеваю. При всем желании. Только этим летом я впервые за последнее время позволила себе какие-то выходные, как-то отдыхать, спать нормально. В 2015 году часто бывало, что сутками не спала и работала без выходных. Но дети подрастают, и я думаю, мы будем ходить в театры, музеи, тем более есть куда ходить.
Зато очень много получила в плане общения, эмоций, друзей. Одесса – город позитивный, очень позитивный. Бывает, что я иду по улицам и понимаю, что я обратно не хочу, я люблю этот город. И люди тут очень позитивные. Несмотря ни на какие проблемы, очень открытые.

- А желания вернуться в Донецк нет совсем?

- Сложно сказать. В памяти остался тот Донецк, который был до всего этого. И, конечно, город сейчас по-другому живет. Плюс достаточно тяжело было бы для нас туда вернуться.

Но я соскучилась по Донецку. Тому Донецку!

- А за чем еще скучаете?

- Основное – это спокойствие и стабильность. И уверенность ну хотя бы в дне завтрашнем. Потому что все равно ты здесь живешь, вроде привык уже, но не уверен, что завтра не будет хуже, не уверен, что завтра утром проснешься, и все будет хорошо.

- Что стало с вашим имуществом в Донецке?

- Почти все, что у меня было, оставила там. Часть помогли вывезти друзья. В первую очередь, они смогли вывезти часть снаряжения. Это то, в чем мы сегодня лазаем. Конечно, очень многое там осталось.

Ну, материальные вещи – это такое. Хорошо, когда они есть. Но своя квартира, как показала ситуация, – не гарант стабильности.

- Возвращались ли вы в Донецк после 2014 года?

- Ни разу не возвращалась. У меня двое детей, и просто страшно ехать. Если ехать каким-то огородами-полями, то они заминированы. А что на блок-постах – не понятно. Тем более зимой – вообще не реально ехать, не понятно, доедешь или нет.

- В чем для вас главные отличия Одессы от Донецка?

- У Одессы есть два минуса, которые вижу я: Донбасс – он прямой, там рабочий люд. Если человек говорит "да", это значит "да", если "нет", то "нет". Если какие-то конфликты – поругались, разошлись, помирились. А Одесса в этом плане совсем другая. Тут вроде договариваешься, а потом все как-то иначе. Но ко всему привыкаешь. Я теперь уже не рассчитываю, что если мне сказали "да", то завтра это будет "таки да".

И второе, Одесса – грязная. Когда я еще раньше приезжала в Одессу, это не сильно бросалось в глаза. А сейчас это очень бросается в глаза. И мне кажется, тут вопрос в отношении местных жителей. Когда за собой не убирают собачники, и люди себе позволяют справлять нужду посреди города, даже не в подворотне где-то, а вот прямо посреди улицы, это конечно странно.

Плюс еще в плане зарплат: Донбасс был очень богатый регион. И у нас зарплаты были на порядок выше, по сравнению с одесскими, на одних и тех же должностях. И когда тут говорят, что вот работа и зарплата за нее – 2 тыс. грн, то, конечно, многие переселенцы поначалу были в шоке. Но, конечно, когда нет выбора, многие идут и работают.

- Поддерживаете ли вы какие-либо отношения с другими переселенцами из Донецкой области?

- У меня есть несколько знакомых, но просто не хватает на это времени: очень много работы. Иногда ко мне кто-то приходит на тренировки, тогда общаемся.

- Хотели бы вы вернуться в Донецк в принципе и при каких условиях готовы были бы это сделать?

- Таким условием могло бы быть снятие этого безумного кордона. Я понимаю, что уже никогда не будет по-старому. Но чтобы не было бреда вот этого, когда ты даже не понимаешь, на какой ты сейчас территории находишься, чтоб не надо было просить туда пропуск, чтоб был свободный доступ.

Если людей, которые там живут, устраивает такая ситуация, изоляция, то никаких вопросов. Но для других сделайте свободный доступ туда-обратно. И чтоб это не стоило безумных денег, чтоб на блок-постах не стояли по многу часов.  

                                                                                                             Алексей Синило. Фото - Марина Банделюк