Олег Лукьянчук рассказал о работе одесского онкодиспансера

Количество онкозаболеваний по всему миру растет с каждым годом. Но и медицина на месте не стоит и риск развития недуга во многих случаях можно предотвратить. О том, как не пропустить болезнь и что делать, если она уже обнаружена, а также о современных методах диагностики рассказал врач высшей категории, онкогинеколог, кандидат медицинских наук, доцент, генеральный директор Одесского областного онкологического диспансера, Заслуженный врач Украины Олег Лукьянчук.

Олег Валерьевич, расскажите о себе, сколько лет Вы работаете в областном онкодиспансере?

Онкодиспансер для меня по-настоящему родное медучреждение, я пришел на работу сюда в 1986 году – сразу после окончания института. Много лет здесь проработала онкогинекологом моя мама, поэтому в нашем доме онкодиспансер был своего рода семейной составляющей. Сейчас это большое высокоспециализированное учреждение, рассчитанное на 480 коек, кроме того, 40 коек дневного стационара, 750 сотрудников, 125 врачей, из них 80% – это врачи высшей и первой категории.

Как организована работа диспансера во время карантина?

В условиях пандемии COVID – 19 мы не закрылись ни на один день. Да, у нас были внутренние проблемы. Ни для кого не секрет, что несмотря на введенные карантинные мероприятия и следование рекомендациям МОЗ, распространение заболевания среди медработников исключить не получилось ни в одном из медицинских учреждений. Когда впервые один из наших сотрудников заразился коронавирусом, мы закрыли операционную и реанимацию всего на 14 дней, при этом усилили контроль за поступлениями и допуском персонала на работу. Естественно, что за это время количество госпитализованных пациентов снизилось. Некоторые отделения – особенно хирургического профиля – полностью закрылись, другие были с загруженностью коек не более 25% от обычного. Количество операций уменьшилось более чем на 50% соответственно. После первого случая, принятых нами внутренних мер безопасности и индивидуального допуска персонала до рабочих мест операционная и реанимация более не закрывались. Всего за время карантина переболело 92 сотрудника ОООД, при этом 5 человек были в критическом состоянии. 30 пришлось госпитализировать в профильные учреждения, остальные обошлись самоизоляцией – хотя нельзя сказать, что многие из них перенесли заболевание в легкой форме и без последствий. Многим понадобилась длительная реабилитация и дорогостоящие медикаменты. Но мы говорим не об этом. Весь коллектив и администрация ОООД поддерживали друг друга в этой тяжелейшей ситуации! Были случаи, когда сестры и санитарки дежурили сутки через сутки, заменяя своих заболевших коллег. Но мы не прекратили оказание помощи больным с онкозаболеваниями. Да, работали на износ. Да, жили на работе. И да, некоторые были недовольны скоростью нашей работы на карантине. Но ОООД не прекращал работу, все сроки и протоколы лечения были соблюдены. И за это отдельный поклон всему персоналу, пациентам, их родственникам, которые вошли в наше положение и вникли в необходимость всех мероприятий, которые им пришлось пройти. Я не могу сказать, что мы предотвратили социальный коллапс. Но то, что, работая в таком режиме, мы предотвратили онкопандемию в области – это точно!

Как онкодиспансер проводит закупку медикаментов?

Мы получаем препараты централизованно из МОЗ, что лучше всего. Но есть одно «но»: утвержденного плана поставки препаратов на год нет, поставки несистемные, это вносит определенный диссонанс в целесообразное формирование наших плановых закупок. Этот вопрос нуждается в урегулировании. Наш основной источник финансирования – это деньги, полученные от НСЗУ за оказанные нами по факту услуги. Закупки осуществляются через систему Prozorro, после обработки, анализа и утверждения заявок отделений.

Действительно ли лечение в онкодиспансере бесплатное?

На операцию одного онкобольного НСЗУ выделяет около 4 600 гривен в то время, как в Германии такая операция стоит 85-90 тыс евро. В таком случае возникает вопрос, а каких результатов после операции мы хотим добиться? Вы знаете, что операции у нас тяжёлые, больные нередко оперируются повторно, 5% осложнений – очень серьезные. Такие пациенты нуждаются в интенсивной терапии, многодневном уходе и лечении в отделении реанимации. Поэтому делайте выводы сами. Я убежден, что, в первую очередь, надо снижать количество осложнений. И хочу подчеркнуть ещё один момент: те медикаменты, которые нужны во время хирургического вмешательства и анестезиологического пособия, а также во время пребывания в отделении реанимации и интенсивной терапии – сегодня ими пациенты обеспечены полностью.

Что касается обеспеченности химиопрепаратами, которые ранее забирали львиную долю расходов больных, могу сказать, что ими мы обеспечены на 90-95%. Так, сегодня в диспансере есть порядка 30 наименований химиопрепаратов и гормонопрепаратов. Для сравнения: в 2019 году их было не более 20, и в недостаточном количестве.

В 2020 году из МОЗ мы получили препаратов на сумму 35,1 млн грн, диспансер купил препаратов на сумму 12 млн грн, из областного бюджета, к сожалению, финансирование не поступало. Сейчас диспансер опять планирует тендер на закупку химиопрепаратов.

Остается актуальным вопрос лечения таргетными препаратами. Это современные препараты целенаправленного действия, но к сожалению, большая их часть не входит в национальный перечень препаратов, которые можно закупать за бюджетные средства, да и денег на них у государства и учреждений нет.

Олег Валерьевич, какие проблемы лечения онкозаболеваний позволит решить медицинская реформа?

Сразу скажу, что я – сторонник медреформы. Нужно приводить в порядок корпуса, которые не ремонтировались с 1968 года, менять устаревшее по всем направлениям оборудование. Мы вошли в реформу и видим, что диспансер развивается, но перестраиваться необходимо. И маркетинг, и кадры, и оснащение, и ремонты – в планах привести всё в соответствие с чаяниями пациентов. Простой пример: учёт НСЗУ требует от всех владения компьютером – и это тоже задача.

Какие изменения произошли в онкодиспансере за последние полгода – и что в планах?

До 1 апреля 2020 года многое решалось без бюджетных средств. К сожалению. Мы начали посильный ремонт отдельных подразделений, и даже полностью отремонтировали химиотерапевтический корпус. Сейчас закончили регистратуру и колл-центр, «под ключ» отремонтировали операционную. Надеемся, что в будущем и область включится в процесс помощи по так необходимым нам ремонтам.

Для меня как гендиректора онкодиспансера наиболее важным является контроль оказания качественной медицинской помощи. В 2015 году мы успешно прошли комиссию Исследовательского медицинского центра сертификации и получили сертификат на систему управления качеством о соответствии требованиям ДСТУ ISO 9001:2015 на оказание услуг в сфере охраны здоровья. Ещё хочу отметить, что мы понимаем важность сервиса, особенно для наших пациентов, и делаем эффективные шаги в этом направлении. Мы не прячемся от проблем – мы их видим и решаем!

Насчёт лечения и диагностики – успешно внедрена лапароскопическая техника. Что касается диагностики, то раньше у нас не проводились некоторые виды очень необходимых эндоскопических исследований. Сейчас в гинекологическом отделении около 80% оперативных вмешательств проводится именно эндоскопическим путем. Я считаю, что это выдающийся показатель для нашей области и страны в целом. Эндоскопия также начинает активно внедряться в такие направления, как гастрохирургия и урология.

Как можно снизить риск развития онкозаболеваний?

Заболеваемость раком выросла во всем мире, и наш регион – не исключение. Особенно часто на территории нашей области выявляют рак молочной железы, рак шейки матки, рак кожи и меланому. Поэтому главная задача – это создание системы онкопревенции и профилактики рака, что позволит спасти сотни человеческих жизней и избежать запущенных случаев болезни. Мы говорим о необходимости разработки программы онкоскрининга.

Это должна быть государственная программа?

Вопрос необходимо решать на всех уровнях — государственном, областном, муниципальном. Доктрина мирового современного скрининга — выявить те заболевания, которые диагностируются быстро, легко, для диагностики которых не требуется особых вложений, и добиться резкого сокращения смертности и количества запущенных случаев. Я говорю и пишу об этом на протяжении 25 лет, но, увы, безуспешно. Пора перестать обманывать наших пациентов. Да, на онкозаболевание медики повлиять не могут, а вот предотвратить запущенность, повысить выживаемость и не допустить рецидивности – вполне.

А делает ли сам диспансер какие-то шаги в этом направлении?

Разумеется! Мы регулярно организуем просветительские мероприятия, привлекаем внимание к проблеме онкозаболеваемости, проводим акции по скринингу… Ближайшая – сегодня: любой желающий может бесплатно пройти тест на онкомаркеры. Нужно взять с собой паспорт и налоговый код и прийти с утра в диспансер. Акция приурочена ко Всемирному дню борьбы с раком.

Что такое онкомаркеры? Они появляются, если в организме есть опухоль?

Нет. Онкомаркеры – это вещества, которые вырабатываются и у здоровых людей. Но если их содержание в крови резко превышает норму, то это может сигнализировать о том, что в организме произошли определённые изменения. И вероятность того, что это первая стадия рака, достаточно высок. Этим и ценна проверка на онкомаркеры: она позволяет «забить тревогу» тогда, когда ещё нет никаких видимых симптомов – и в итоге не допустить начала рака, «поймать» его в самом начале развития.